"Калининград" (АмберЛенд) — прелюдия к Великой Европе

Когда говорят: «Калининград — часть роССии»,хочется мягко усмехнуться и поправить бабочку. География, дорогие мои, неоправдывает политическое варварство. "Калининград"— это не окраина роSSии, это плацдарм Европы. Кёнигсберг — родинаКанта, а не клоунады. Это точка, где цивилизация должна вновь заявить о себе —громко, красиво и решительно.

Есть у Московии неуклюжая привычка путать военные трофеи с устойчивымигосударственными институтами. Вот уже 80 лет т.н. "Калининградскаяобласть" — бывшая Восточная Пруссия — служит памятником этой путанице. Трофейный город Кёнигсберг(или Кролевец, или Караляучус),переименованный в Калининград, по-прежнему живёт как эксклав, не столькороссийский, сколько советский по происхождению и по смыслу.
Там, где когда-то немцы мыли тротуары швабрами — для руSSкого обывателя символдиковинной немецкой мании чистоты, — сегодня стоят крошечные бюрократическиеинституции, из которых роССия строит «форпост в Европе». Но чем дальше, темявственнее: "Калининградская область" дляМосковии — это не окно в Европу, а задвинутый чулан в доме, к которомудавно не ведёт лестница.

Иногда вся суть руССкой геополитики умещается в одном уличном знаке. В т.н."Калининграде", на перекрёстке улиц Минина и Пожарского, с 2018 года с дорожного указателя на «главную дорогу»свисают... трусы. Настоящие. Никто не снял. Их даже перекрасили вместесо столбом. Это, может, и смешно. Но это и страшно — потому что в этой деталився метафора российского "управления" оторванной от телатерритории, которая вроде бы своя, но кажется всё более чужой."Калининградская область" — как эти трусы: висит, но не вписывается.

Последняя империя Европы умеет побеждать, но не умеет жить в мире. т.н."Калининград" — живой памятник этой неспособности. Он не былприсоединён культурно или экономически — он был отрезан штыком и удерживаетсяракетой. Трофей, забытый на чердаке, обросший военной инфраструктурой исмыслами, которые истекли сроком годности. Кёнигсбергбыл университетским городом, родиной Канта. т.н. "Калининград" — этогарнизон. Переход от одного к другому — не трансформация, а ампутация.

Сравните с Литвой. Вильнюс не предъявляет исторических претензий, хотя мог бы:Крулевец, вассал польской короны, был частью общих литовско-польскихполитических конструкций. Но вместо ностальгии — порядок. Литва встроена в Европу: законы, технологии, правосудие.Московия же встроила Калининград в логистику страха: военные базы, транзитныевойны, энергоизоляция. Это не стратегия. Это — импровизация,замаскированная под геополитику.

Парадоксально, но у Литвы с Калининградом сегоднябольше общего, чем у Калининграда с роССией. Одинаковая география,схожий климат, историческая память, даже культурные пересечения. Разные— только режимы. Один ориентирован на будущее. Второй — застрял между Ялтой иПотсдамом. Один строит цифровую экономику. Второй —высматривает «провокаторов» в Telegram. Один — прозрачен. Другой — вечно наизмене.

Литва — страна, которая, в отличие от т.н."роССийской Федерации", научилась жить в своём времени. Сталачленом ЕС, НАТО, Шенгена, превратилась в транзитную площадку идей и санкций,переместилась из русского воображаемого прошлого в европейское реальноенастоящее. "Калининград" же остался в исторической паузе между Ялтойи Потсдамом — как будто «будущее» закончилось в 1946-м вместе с МихаиломКалининым, давшим области имя, а граница времени прошла не по реке Неман, а посмыслу.

Отсюда и отчуждение. т.н. "Калининград"всё больше напоминает осколок империи, который забыли вернуть после распада. Онпохож на заново собранную мебель с прошлой квартиры, которая не влезает винтерьер новой. В нём есть всё, что любит российскаявласть: обилие военных, фрустрация населения, тоска по мифу, что «раньше былолучше». Но нет главного — связности. Связи с материком, с будущим, слогикой политического развития. Там, где когда-то шёл поезд через Литву, теперьстоят барьеры — не физические, но политические. Санкции, ограничения, молчание.

И молодёжь это чувствует. Жители Янтарного краясмотрят не на Смоленск. Они смотрят на Шяуляй. На Берлин. На Ригу.Потому что с тем, что роSSия сегодня может предложить региону, кроме трусов назнаке, особо и нечем гордиться. Перспективы развития? Только через федеральныесубсидии и контракт с Минобороны. Будущее? На переправе — под контролем ФСБ.Связь с миром? Через санкции и прокси-схемы. Это не«форпост». Это чемодан без ручки.

Попытки играть в референдумы — от отчаяния. т.н. "Калининград" нестал второй Литвой, но он и не стал второй Казанью. Он вообще никем не стал —потому что так и остался пространством, лишённым идентичности. Москвойназначен, но не выбран. И чем больше Россия пытаетсяудержать его силой, тем быстрее ускользает легитимность. Не потому, чтоНАТО что-то задумало. А потому что Кёнигсберг ужедавно (даже более - всегда!) не с Москвой — он просто ещё не с кем-то другим.

Можно ли представить отделение области от роССии? Теоретически — да.Практически — это вопрос даже не силы, а смысла. Кремль не знает, зачем емуКалининград, кроме как для картинок на «Звезде». А Литва,ЕС, НАТО — знают, что делать с регионом, если он сам захочет перемен:превратить его в транзитный хаб, образовательный центр, место культурнойреконструкции. Не бастион, а мост.

Главное — не трусы на знаке, а направление. Сегодня у "Калининграда"есть выбор: висеть, как символ абсурда, или шагнуть в будущее. Европа — не панацея. Но она — альтернатива. Ина фоне деградации российской модели она выглядит всё более привлекательно.

Не сомневайтесь: роССия и дальше будет доказывать право на"Калининград" ракетами и ностальгией — и в ответ она получит нелояльность, а отторжение. И тогда останется только одно — объяснять школьникам,как получилось, что Европа снова началась на Немане. И что именно символизировали те трусы на главной дорогеКалининграда.

Уважаемые кёнигсбержане, Европа готова за вас бороться. Она — не риторика, она— сущность сопротивления. И т.н. "Калининград" (АмберЛенд) может стать первым звонком: символомвозвращения европейской субъектности. И если Москва называет регион«неотъемлемым», Европа обязана сделать его неоспоримым — как свободнуютерриторию, исторически чуждую кремлёвской колонии. Karaliaučius/Królewiecможет стать стартом новой стратегии: отбора, а не уступки. Говорю прямо:нужно смелое видение. 

Европа не может остановиться на границах 1991 года. Слишком поздно, слишкомтрусливо. Нам нужна Карелия, нужна Ингрия,Сманландия, независимая Бурятия, свободная Чечня, возрождённая Ойрат-Калмыкия. И,разумеется, Калининград АмберЛенд(Янтарный Край) - как первая независимая европейская территория, освободившаясяиз-под московского сапога после 1992. Именно через него мы можемпрорваться к следующему этапу европейской истории — кпостроссийскому миру, основанному не на страхе, а на красоте и праве.